Плюшевый медвежонок - Страница 32

Теперь, когда вывод напрашивался сам собой и оставалось лишь облечь его в слова, Оямада и Ниими испугались — это значило бы, что они принимают свои догадки за свершившийся факт.

Итак, темной ночью некто на машине сбил Фумиэ. По-видимому, он не желал этого. Ужасное событие произошло, скорее всего, по неосторожности. Однако, оправившись от шока, Икс, чтобы спасти себя, решил увезти Фумиэ на своей машине.

Была ли она к тому времени мертва или еще дышала — не так уж важно. Темная ночь, свидетелей никого. Достаточно спрятать труп, и невозможно будет установить даже место преступления. Итак, Икс увез и скрыл где-то тело Фумиэ. Единственное его упущение — оброненная игрушка.

К такому заключению пришли Оямада и Ниими.

— Хотя, пока не исследовано пятно, сказать наверняка, что именно так и было, трудно, — заметил Ниими.

— Теперь-то уж, конечно, никаких следов происшествия не осталось, и все же надо обшарить все вокруг того места, где вы нашли медвежонка, — сказал Оямада.

— Если экспертизой будет установлено, что это кровь жены, полиция зашевелится. Ниими-сан, прошу вас помочь мне.

— Конечно. Располагайте мною, как найдете нужным. А пока я свяжусь со специалистом, моим знакомым, и попрошу его сделать анализ пятна.

Странный это был союз. Двое мужчин, деливших одну женщину, объединились против неизвестного похитителя. Соперников объединила утрата. И может быть, союз их был особенно прочен именно благодаря недавнему упорному соперничеству.

Внезапное столкновение

1

— Куда ты едешь? — спросила Митико Асаэда, не отрывая взгляда от темной улицы, освещаемой лишь узкими лучами фар.

— Прямо, — с вызовом ответил Кёхэй Коори.

— Ну и ну! — Митико чуть не рассмеялась. Кругом стояла темная ночь. Ни одной машины — ни впереди, ни сзади. На щитке — приборы, указывающие скорость движения, запас бензина, давление масла, температуру воды. Как в кабине летчика. А может быть, это ощущение возникало от скорости, с которой они ехали, — все-таки 120 километров!

— Не надо так быстро.

— Испугалась!

— Не испугалась, а просто, если кто-нибудь выскочит, ты не успеешь затормозить.

— А я и не собираюсь тормозить.

— Ты в своем уме?

— Что-то ты сегодня уж очень примерная.

— Как все глупо!

— Что именно?

— За разговором он отвлекся и невольно сбавил скорость. Городские улицы совсем не приспособлены для бешеной гонки.

— Так что же глупо? — еще раз спросил Кёхэй.

— Да все. И что с матерью поссорилась и ушла из дома, и вот что с тобой еду…

— Скажи пожалуйста, какие речи!

— Да, такие! И вообще — зачем только мы на свет родились?

— Этого я тебе сказать не могу. Во всяком случае, я своих родителей об этом не просил.

— Да и никто не просит. Однако есть же такие люди, которые живут на свете и ни в чем не сомневаются.

— А ты сомневаешься?

— Да вот с недавних пор… В общем, лучше бы мне не родиться.

— Что за идиотские разговоры!

Кёхэй достал пачку сигарет и сунул одну в рот. Митико взяла со щитка зажигалку и протянула Кёхэю.

— Мне мать часто говорила: «Ты родилась по ошибке. Я считала, что день безопасный, а вышло наоборот».

— Слушать тошно!

Кёхэй зажег сигарету, крутя руль свободной рукой.

— Ну и пусть. Видишь, родилась и то по глупости. Никого этим не обрадовала. Не то что ты — маменькин сынок…

— Это я-то! Смех, да и только! Мать благодаря мне сделалась звездой телеэкрана. А отец ее известностью пользуется. В общем, эксплуатируют они меня…

— Какая разница, живется-то тебе все равно хорошо!

— Ничего себе хорошо — да мне с самого рождения не везло.

— Кто бы говорил! Откуда тебе знать, что это значит, когда человеку по-настоящему плохо. Слишком хорошо тебе живется, вот и строишь из себя несчастненького!

— Это мне-то хорошо?! Чего уж лучше — подачки получать, вроде той тысячи иен. Они думают, что достаточно завалить своего ребенка вещами и деньгами, и родительский долг выполнен. Машину, видите ли, мне купили да дом! А что это, в сущности, такое? Та же бумажка в тысячу иен вместо завтрака. Тебя вот родили по ошибке, а меня и вовсе…

— Значит, мы с тобой одного поля ягодки?

Вот именно. Ну и пусть… Как они со мной, так и я с ними. Буду транжирить их денежки — вот какую месть я придумал.

— Какая же это месть?

— Самая настоящая. У самой образцовой мамаши в стране ребеночек — отпетый хиппи. Комедия!

— Да ведь только твои приятели знают, что ты хиппуешь. Чтобы по-настоящему отомстить, надо совершить что-нибудь потрясающее, чтобы все об этом узнали. А пока ты перед мамой и перед телекамерой строишь из себя пай-мальчика… Ну, чего ж ты замолчал? Да и что бы ты не выкинул, все равно скажут, что это милая шалость невинного ребенка. За родительской спиной можно и пошалить. Вот и дом у тебя, и машина… Что бы ты ни сделал, родители тебя все равно прикроют. Ты у них под крылышком, как Сунь Укун — под защитой Сакья-Муни…

— Так что я, обезьяна, по-твоему?

— Особой разницы не вижу.

— Ну и дрянь ты все-таки!

Машина как раз выехала на прямую дорогу. Кёхэй выплюнул окурок и уставился прямо перед собой, сверкая глазами. Вне себя от злости, он изо всех сил нажал на акселератор. Стрелка спидометра дернулась. Мотор взревел. Митико и Кёхэя откинуло на спинку сиденья. Машина неслась, как стальная гиена. Мотор рычал, что-то скрежетало в коробке передач. Ветер выл, словно хищник, отведавший крови.

— Остановись! — закричала Митико, по Кёхэй сделал вид, что не слышал ее. — Нельзя же так! — снова, как в пустоту, крикнула она.