Плюшевый медвежонок - Страница 33

Скорость так возросла, что было трудно следить за дорогой. Вдруг впереди, в лучах фар, возникла черная фигурка, двигавшаяся наперерез машине. Кёхэй отчаянно надавил на тормоз. Машина, сопротивляясь, издала скрежет. Шипы словно впились в асфальт, во тьме был виден белый дымок. Центр тяжести машины перенесся па передние колеса, зад резко занесло влево. Секунда — и машину закрутило, остановить ее не было никакой возможности. Не слушаясь руля, она, словно по льду, заскользила во мрак, неся смерть.

Казалось, еще немного, и колеса разлетятся в разные стороны. Вновь раздался скрежет, и в нем можно было различить два отчаянных человеческих крика.

2

Выйдя из немыслимого штопора, машина в последний раз повернулась вокруг своей оси и наконец остановилась. Некоторое время Кёхэй и Митико не могли пошевелиться. Оба были во власти такого безумного страха, что, казалось, сердца их на какой-то момент перестали биться.

Первой опомнилась Митико.

— Слушай, мы на что-то наехали. — Кёхэй не ответил. — Эй, приди в себя! Прежде чем мы остановились, перед машиной мелькнуло что-то черное. Мне показалось, она на что-то наткнулась.

— Наткнулась? — наконец прошептал Кёхэй.

Машина ведь потеряла управление. Надо бы скорей посмотреть, что там такое.

Подхлестываемый Митико, Кёхэй приподнялся. Он никак не мог открыть дверцу.

— Вылезай с другой стороны, — позвала его уже выскочившая из машины Митико.

Кёхэй выбрался наружу. Бампер и радиатор были слегка погнуты. Увы, сомневаться не приходилось: машина во что-то врезалась. И уж конечно, при такой скорости жертве не поздоровилось. Хорошо еще, если это бродячая собака. А если человек? По спине Кёхэя пополз холодок.

— Тут что-то есть, — сказала Митико и вдруг закричала. — Это человек! Ты задавил человека!..

Кёхэй обмер: сбылось худшее из того, что можно было предположить. Человек лежал в траве, чуть поодаль от дороги, словно какой-то тюк с тряпьем.

— Это женщина…

Когда их глаза привыкли к слабому рассеянному свету, идущему откуда-то сзади, они увидели, что из «тюка» торчат мертвенно-белеющие в темноте ноги. Женщина была совсем молодая.

— Она ранена. Все волосы в крови. — Голос Митико дрожал. — Она еще жива!

Женщина едва дышала. Вернее было бы сказать, что она еще не умерла.

— Нужно немедленно врача!

— Телефона поблизости нет, как вызовешь «скорую»? В конце пустыря тускло светил огонек. Место было безлюдное.

— Что же делать? — спросила Митико в отчаянии. Кёхэй приподнял женщину.

— Зачем ты ее поднимаешь?

— Повезу в больницу. Берись за ноги.

Они уложили женщину на заднее сиденье. Хотя Кёхэй и не надеялся, что в больнице ей помогут. Женщина была так искалечена, что, даже если б удалось спасти ей жизнь, вряд ли можно было бы вернуть здоровье. И во всем виноват был он, Кёхэй. Он гнал машину что было сил и сбил человека. Как тут оправдаешься? Направляя машину к освещенному перекрестку, Кёхэй вдруг ощутил тяжесть содеянного.

— Умерла, — простонала Митико, все время наблюдавшая за тем, что происходит на заднем сиденье.

— Что?!

— Не дышит больше…

— Точно?

— Проверь сам.

Кёхэй остановил машину и, перегнувшись через спинку сиденья, склонился над окровавленным телом.

— Да, видно, что так, — растерянно кивнул он.

— Значит, надо не в больницу, а в полицию, — пробормотала Митико.

Словно очнувшись от ее слов, Кёхэй повернулся к рулю. Машина тронулась с места, набрала скорость и с шумом развернулась.

— Куда ты? — испугалась Митико. Машина рванулась прочь от освещенного перекрестка и устремилась во тьму. — Разве полиция там?

— А ты думала где?

Глядя вперед безумными глазами, Кёхэй гнал и гнал машину. Митико охватили дурные предчувствия.

— Да говори же, куда ты мчишься?!

— Заткнись, — процедил наконец Кёхэй.

— Неужели ты собрался?..

— Что «собрался»?

— Ты и вправду думаешь скрыться?

— Никто нас там не видел. И если спрятать тело…

— Перестань! Какой ужас! Если мы доставим ее в полицию, часть вины с нас снимется. Но переехать человека и спрятать труп — это уже преступление!

— Да что ты? Пусть сначала этот труп найдут. Я так спрячу, что никто не отыщет!

— Ну уж нет! Поворачивай назад!

— Заткнись! И вообще, раз уж на то пошло, молодой женщине не подобает разгуливать в такую пору. Она сама виновата. Так почему это я должен брать вину на себя?

— Ты что, с ума сошел?

— Это уж как хочешь. Но учти, ты — моя сообщница.

— Я — сообщница?

— Конечно. Ты ехала в моей машине. А может, даже и вела ее…

— То есть как это?

— Никто же не видел, кто но нас был за рулем.

— Трус!

— Пока еще нет, но могу им стать. Поэтому сиди и молчи.

Слова Кёхэя сломили Митико. Навстречу им неслась густая тьма. Может быть, они приближались к горам — их будто накрывала громадная тень.

3

Свершилось непоправимое. Кёхэй и Митико попали в дьявольскую западню. Неважно, в конце концов, ранили они женщину или убили, главное было то, что произошло все случайно и, значит, убийство не могло считаться преднамеренным. А как известно, разница между преднамеренным преступлением и непреднамеренным огромна. Однако Кёхэй, желая спастись, сам избрал путь падения. Удостоверившись, что женщина умерла, он погнал машину прочь от освещенного перекрестка. Не слушая предостережений и советов Митико, он мчался все дальше и дальше во мрак. Отныне этот мрак стал уделом всей его будущей жизни. Свидетелей происшествия пе было, и это решило все. Они ехали в глубь гор.